Леон Арон\Leon Aron, директор российских исследований Института Американского Предпринимательства\American Enterprise Institute

Арон: Зная историю российской бюрократии, мне понятно, что естественно, существует доля некомпетентности на местах, и с этим центральная администрация будет бороться. Но проблема гораздо более широкая. Все упирается в закон, что за все в политике надо платить. И мы видим, что эти акции протеста направлены на самый верх. Чем отличаются эти волнения от тех, которые периодически вспыхивали среди бюджетников разных сортов за последние много лет? - Полной федеральной направленностью. Всем понятно, что выстроена вертикаль власти, и теперь за все в России отвечает один человек, возможно, с двумя-тремя заместителями. Вот в чем колоссальная проблема! Да, можно винить местные власти. Да, возможно они виноваты. Но это плата за суперцентрализацию, за безрассудный выбор стратегии борьбы с разгильдяйством и беззаконием в России. 

И это лишь "первый звонок". На очереди - много решений, которые показывают на взрывоопасную смесь некомпетентности, неэффективности и непопулярности. Когда эти три момента сходятся воедино, они становятся очень и очень опасны.

Вопрос: Существует мнение, что эти процессы - реализация идеологии "халявы", десятилетиями существовавшей в СССР...

Арон: Это проявление синдрома, про который много говорилось, но который, судя по всему, не изживаем. Легенда звучит следующим образом: до начала 1990-х все было хорошо, а с приходом капитализма в Россию все стало плохо, и пенсионерам стало плохо жить. Чушь, конечно! Стоит посмотреть на документы эпохи гласности - то, о чем говорилось на съездах народных депутатов, на 19 партконференции, о чем писалось в газетах... В 1985-м - начале 1990-х годов 100 рублей на человека в месяц считалось "чертой бедности". Так вот, более половины пенсионеров в городах и 80% пенсионеров, живущих в сельской местности, получали менее 100 рублей. Хочется напомнить также, что в Ленинграде тогда открыли первую в СССР суповую кухню - кухню для бедных. И открыта она была специально для пенсионеров. С этой точки зрения, теория о том, что раньше было хорошо, а сейчас стало плохо - полная ерунда. Всегда было плохо!

Ныне в России происходит очень большая ломка. О реформе системы льгот говорили с начала 1990-х годов, и, с точки зрения современного государства, конечно же, лучше, когда люди будут пользоваться ликвидными, то есть денежными бенефитами или привилегиями. Потому что, когда деньги у тебя в кармане, ты можешь их тратить как тебе угодно. Деньги открывают все ворота - не надо унижаться перед чиновниками, кондуктору не надо ничего показывать, не надо спорить в аптеке и т.д. Но эти деньги должны быть! И эти деньги должны быть в нужном размере!!!!

Надо платить за неспособность провести подобные реформы при том, что казна России буквально залита нефтедолларами и все и вся "зачищено". Вспомните, как проводилась эта реформа! Ведь народ даже ничего не понял. В августе специально собрали Думу и за один-два дня пропихнули важнейший закон. При нормальной ситуации, хотя бы ситуации начала 1990-х годов, были бы дебаты, демонстрации, выступления Зюганова... При всех возможных эксцессах внимание народа было бы привлечено, бюрократы на местах поняли бы, что это очень серьезное дело, и надо хорошо подумать, как все произвести. У власти были все козыри в руках. Казалось бы, можно было этот закон отшлифовать. Кстати, могли бы попробовать, как он действует на одном регионе или области - именно так проводились многие подобные реформы, в том числе и в России.

Поэтому в отношении халявы - все слишком упрощенно. Российский человек 50-60 лет жил в одной системе воспомощенствования, а тут его, без всякой подготовки и без всякой помощи, перевели в другую систему. Человек, естественно, получает травму. Эта травма ничем не смягчена и никак не обезболена исключительно потому, что весь центр тяжести принятия критических решений поднят до самой вершины власти. Из-за этого вся система неустойчива.

Вопрос: Что может предпринять власть в этой ситуации?

Арон: Конечно же, отлавливанием зачинщиков, "тащением и непущанием", как это всегда делалось в России, ничего не решится. Можно, конечно, загнать болезнь вовнутрь. Она там будет созревать, образуется большущий нарыв и в будущем все грохнет еще с большей силой. Помните советское правило? Зачинщиков ловить и беспощадно наказывать, но, если дело действительно серьезное, идти на уступки. Эта политика проводилась с 1962 года, с голодного бунта в Новочеркасске. Ныне, в некоей уменьшенной форме, власть реализует подобную стратегию. С одной стороны, немножко поотлавливать врагов, а с другой - пойти на уступки. Мне кажется, что ныне денег пенсионерам добавят одним росчерком пера - деньги-то в бюджете есть. Но, опять-таки, это еще не конец истории. Потому что 31 января люди пойдут платить за квартиру, потом в аптеку, а весной поедут в электричках на дачу...

Повторяю, что мораль из этого вытекает одна - за все нужно платить. В России создали унитарную политическую систему, и это - ее первая серьезная пробуксовка. На очереди стоит призыв в армию, который будет проходить намного болезненней, чем раньше, из-за вынесенных в закон изменений. На очереди вопрос, что делать с Ходорковским после того, как его процесс стал международной материей, и целый ряд иных неэффективных и непопулярных вещей, которые были начаты администрацией Путина...

Вопрос: Российское общество разделилось: часть - полностью  на стороне власти, часть - полностью на стороне пенсионеров. Чья позиция Вам ближе?

Арон: Это чисто российская дилемма - делать прогрессивное дело, но делать его в таком политическом и деловом контексте, который сводит на "нет" ту позитивную сердцевину, которая изначально была заложена. В этом плане я полностью симпатизирую пенсионерам. И считаю, что власть отвечает не за провал концепции, концепция - правильная, а за некомпетентное и неэффективное проведение реформы.