Одним из важнейших стереотипов коллективной психологии американцев давно уже стала уверенность в том, что их страна заслужила свое нынешнее благосостояние, свою военную мощь и свое влияние в мире благодаря тому, что дала и дает приют десяткам миллионов пришельцев, которые отвечают на это гостеприимство упорным и честным трудом, готовностью к адаптации в чужую культуру, умением обучаться и принимать рискованные решения, усваивать и создавать нововведения.

Поэтому Вуфнау рассматривает ключевые черты американского национального мифотворчества, прежде всего, в контексте историй о судьбах иммигрантов. При этом он опирается не только на исторические анналы и на свежую информацию, собранную другими исследователями, но и на результаты социологического проекта "Новые Элиты"\New Elites Project, который был осуществлен под его руководством в 2001-2003 годах. В рамках этого исследования были проведены детальные интервью с двумя сотнями иммигрантов первого и второго поколений из сорока двух стран, которым удалось сильно отличиться в бизнесе, информационных технологиях, медицине, журналистике, спорте, юриспруденции, искусстве и науке.

В целом, полагает Вуфнау, содержание иммигрантских историй не слишком изменилось за последние 200 лет. Их основа - рассказ об успехе "сделавшего себя человека"\self-made man. Повествования о судьбах людей, которые прибыли США без гроша в кармане и добились крупных успехов благодаря трудолюбию, изобретательности и настойчивости, красной нитью проходят через американскую национальную мифологию. Уже в 19 столетии они постоянно циркулировали как в беллетристике и прессе, так и в школьных хрестоматиях и учебниках, по которым приобщились к просвещению в общей сложности свыше ста миллионов детей. В другом варианте их героями становились американские уроженцы, сменившие место жительства. Например,  авторы многочисленных биографий Бенджамина Франклина\Benjamin Franklin любили подчеркивать, что он в молодости перебрался из Бостона в Филадельфию и там, начав с нуля, стал национальной знаменитостью.

Подобные истории продолжают муссироваться и сегодня, хотя их героями часто оказываются не мужчины, а женщины, а также представители различных этнических меньшинств. Вуфнау особо отмечает, что и в прошлом, и в наше время они отражают не статистическую реальность (поскольку абсолютное большинство иммигрантов добивается на новой родине лишь умеренных успехов), а широко распространенную надежду на то, что в США дороги к крупному успеху всегда открыты для всех. Мы лучше думаем и о себе, и об обществе, пишет Вуфнау, если верим, что обязаны своими достижениями не нечестной игре и не простому везению,  а добросовестному упорному труду. Именно поэтому примеры блестящего взлета пришельцев так импонируют массе американцев.

Однако, подчеркивает Вуфнау, здесь есть и оборотная сторона. Адресованная широкой публике информация об успехе того или иного иммигранта обычно страдает заданностью и односторонностью. Такие истории, чаще всего, учат восхищаться удачливыми людьми и верить в то, что их удачи вполне заслуженны. В то же время они редко заставляют задуматься над тем, почему одним удается сразу же осуществить "американскую мечту" в полном объеме, а для других она оказывается всего лишь иллюзией. В итоге они маскируют наличие социальной несправедливости и общественного неравенства и тем более не понуждают задуматься о его причинах. Они также обычно представляют успех "сделавшего себя" человека, прежде всего, как его личное достижение, оставляя за кадром многочисленные сопутствующие факторы. Например, статистика четко показывает, что иммигрантам с хорошим образованием и деловыми или личными (особенно родственными) связями в США куда легче адаптироваться и пробиться. В частности, 80% опрошенных в рамках проекта New Elites сообщили, что им или их родителям была оказана существенная помощь сразу после переезда в Америку. В общем, типичные повествования этого рода предлагают универсальную и безальтернативную модель обретения американского успеха, которая не вдается в детали и не допускает противоречий.  Такие всеобъясняющие модели как раз и свойственны мифологическому мышлению. Именно поэтому Вуфнау и рассматривает сочинение стандартизованных историй об успехах американских иммигрантов как пример создания мифов.

Еще один пример рождения национальных мифов Вуфнау прослеживает в сфере межэтнических отношений. На протяжении многих десятилетий, пишет он, в коллективном сознании американцев господствовало убеждение, что их страна перемешивает иммигрантов любого происхождения, быстро интегрируя их в единую нацию. Эта идеологическая парадигма нашла отражение в символизации Америки как "плавильного котла"\melting pot. Эта метафора получила известность после того, как в Нью-Йорке в 1908 году с большим успехом дебютировала одноименная пьеса английского драматурга и писателя Израэла Зангвилла\Israel Zangwill, повествующая о жизни еврейской семьи, которая, спасаясь от погромов, покинула Россию и обрела прибежище в Америке. Однако впервые концепция "переплавки" всех наций на американской почве  появилась еще в книге Мишеля Гийома Жана де Кревекора\Michel Guillaume Jean de Crevecoeur "Письма Американского Фермера"\Letters from an American Farmer, которая вышла в свет в 1782 году и быстро приобрела популярность не только в США, но и в Европе. Позднее сходные утверждения неоднократно появлялись в разных формах и у других авторов.

Теория "плавильного котла", отмечает Вуфнау, покоилась на предположении, что если не сами пришельцы, то их дети и внуки станут жить по образу и подобию белых переселенцев англо-саксонского происхождения, которые составляли абсолютное большинство жителей Соединенных Штатов в годы формирования республики. На практике она никогда точно не соответствовала реальности, однако все же считалась идеальной моделью подлинной американизации. В последние десятилетия на смену ей пришла новая модель этнического плюрализма, которая ставит во главу не ассимиляцию иммигрантов, а сохранение их культурной идентичности. Она, конечно, отражает какие-то новые черты американской социальной реальности, но часто  вступает в противоречие с теми требованиями, которые предъявляют иммигрантам образовательные учреждения, политические структуры и бизнес. Поэтому почти все успешные иммигранты придерживаются корней предков разве что в частной жизни (да и то далеко не полностью) и с готовностью интегрируются в доминирующую культуру за ее пределами.