Однако в США были люди, которые еще раньше не только осознали необходимость перевода авиационной разведки на стратосферные высоты, но и начали делать практические шаги для достижения этой цели.

На первое место в этом списке надо поставить Ричарда Легхорна\Richard Leghorn, который в годы Второй Мировой войны был боевым пилотом, а потом перешел работать в исследовательский отдел корпорации Kodak. В конце 1946 года он выступил на открытии Лаборатории Оптических Исследований\Optical Research Laboratory Бостонского университета\Boston University с докладом "Цели исследований и разработок в сфере воздушной авиаразведки", в котором четко сформулировал задачу создания стратосферного самолета-разведчика очень большого радиуса действия.

Его слушали высшие чины ВВС, включая и будущего командующего Стратегической авиацией генерал-лейтенанта Кертиса ЛеМэя\Curtis LeMay, а также топ-менеджеры крупнейших американских компаний, выпускавших фотографическое оборудование. Легхорну не удалось убедить военных в своей правоте; более того, ЛеМэй надолго остался противником его взглядов. Однако он и в дальнейшем не оставлял своих усилий и заручился поддержкой одного из руководителей группы перспективного планирования ВВС Бернарда Шривера\Bernard Schriever, для которого работал в качестве консультанта. Правда, в начале 1953 года Легхорн покинул Вашингтон и вернулся на свою прежнюю работу в фирме Kodak.

У будущего самолета-разведчика имелись и другие сторонники. Ведущий конструктор авиационной корпорации Lockheed Кларенс Джонсон\Clarence Johnson в первой половине 1950-х годов не раз доказывал командованию ВВС реальность разработки турбореактивной машины, способной долго летать на более, чем двадцатикилометровой высоте. Lockheed и Douglas Aircraft Company также пытались заинтересовать командование ВВС в планах конструирования и запуска спутников фоторазведки, способных вести мониторинг советской территории из околоземного пространства.

Высшее руководство Министерства Обороны даже после неудачного полета Остина не проявляло энтузиазма по отношению планам осуществления сверхдальней и сверхвысотной авиаразведки, в немалой степени, из-за оппозиции ЛеМэя. В то же время оно без задержки одобрило проект разработки спутников-шпионов, предложенный "мозговым центром" RAND , созданным после войны для интеллектуального обслуживания вооруженных сил и, прежде всего, ВВС (в 1946-48 годах он был связан с фирмой Douglas, а потом получил статус независимой некоммерческой организации). Разведывательные сателлиты выглядели более перспективным и, что немаловажно, политически безопасным (в отличие от самолетов, их нельзя было сбить!) инструментом сбора стратегической информации о СССР, КНР и других потенциальных противниках. В августе 1954 года Пентагон поручил военно-воздушным силам начать эти работы. Реализация этой программы и привела к созданию спутников фоторазведки серии Corona.

Однако идея разработки стратосферного самолета в начале 1950-х годов не только не была оставлена, но и продолжала дискутироваться на среднем уровне командования ВВС. Летом 1953 года фирма Bell Aircraft получила предварительный контракт на его конструирование. В конце года эта информация дошла до корпорации Lockheed, которая решила включиться в борьбу за проект. Группу разработчиков, естественно, возглавил Джонсон, который всего через неделю с небольшим направил начальству доклад с описанием конструктивных основ будущего самолета CL-282, как он тогда назывался в кулуарах фирмы. В марте 1954 года он ознакомил с ним генерала Шривера, который тут же предложил руководству Lockheed представить более подробный проект. Этот успех, однако, был недолгим, Руководители ВВС сочли разработки Джонсона технической авантюрой и решительно их отклонили, о чем он был официально оповещен 7 июня.

Казалось, что планы разработки локхидовского самолета надежно похоронены, однако вердикт авиационных генералов вскоре был отменен. У CL-282 нашлись влиятельные сторонники, прежде всего, советник президента США Дуайта Эйзенхауэра\Dwight Eisenhower по науке Джеймс Киллиан\James Killian (в те годы также президент Массачусетского Технологического Института\MIT) и основатель фирмы Polaroid Эдвин Лэнд\Edwin Land, который тоже консультировал президента, а также и ЦРУ. Лэнд ознакомился с проектом Джонсона в августе 1954 года, сразу поверил в него сам и убедил Киллиана. В конце октября они доложили о нем Эйзенхауэру и добились его одобрения, правда, только предварительного. Примечательно, что эта беседа из-за ее особо деликатного характера даже не была зарегистрирована в официальном дневнике президентских встреч

Новый самолет-разведчик должен был иметь служебную приписку. Лэнд не хотел тратить время на то, чтобы убеждать командование ВВС пересмотреть его позицию, и поэтому решил обратиться к ЦРУ. 5 ноября он в письменной форме настоятельно рекомендовал Аллену Даллесу срочно одобрить проект Джонсона и добился его согласия. 22 ноября Даллес имел с этой целью беседу с Эйзенхауэром в Овальном кабинете Белого Дома, а 24-го направил ему меморандум с формальной презентацией проекта. В тот же день президент встретился с руководителями Пентагона, Алленом Даллесом и его родным братом Джоном Фостером Даллесом\John Foster Dulles, государственным секретарем США\Secretary of State. В ходе четвертьчасового совещания он распорядился, чтобы ЦРУ взяло на себя руководство программой строительства самолета при лишь номинальной помощи военных. Глава администрации дал понять, что и летать на этой машине будут не офицеры ВВС, а летчики ЦРУ. Госсекретарь предупредил, что эти полеты могут привести к осложнениям в отношениях с СССР, но сказал, что их можно будет пережить.

После этого дело пошло быстро. 1 декабря уже упоминавшийся Ричард Биссел сообщил Джонсону, что программа одобрена. В ответ на это конструктор пообещал, что испытания новой машины начнутся летом 1955 года. Этот абсолютно засекреченный проект получил кодовое название Aquatone.

Координатором проекта стал все тот же Биссел. Он сразу поверил в новый самолет и в его конструктора и быстро организовал оформление всех документов. В конце декабря ЦРУ подписало с Lockheed предварительное соглашение о разработке стратосферного разведчика, а 22 марта 1955 года был заключен и формальный контракт. Согласно этому документу, Lockheed должен был построить двадцать машин общей стоимостью $22 млн. (в эту сумму не входили затраты на реактивные двигатели, которые должны были закупить ВВС, а также на фотооборудование, которое ЦПУ предполагало заказать отдельно). Сроки были крайне жесткими, первую машину Lockheed обязался поставить уже через четыре месяца, не позже конца июля.

Выполнение этого заказа стало технической эпопеей, многие детали которой все еще засекречены. Например, тогдашнее топливо для реактивных самолетов на 20-километровой высоте закипало и испарялось. Поэтому фирма Shell в экстренном порядке разработала авиационный керосин со стабилизирующими добавками (известный только по кодовому названию LF-1A), который  не создавал проблем при давлении в одну двадцатую атмосферы, характерном для тех высот, где предстояло летать самолету CL-282. Любопытно, что в их число входили вещества, которые Shell использовал в производстве популярного в те годы инсектицида Flit. В результате, на время Flit оказался в дефиците, причины которого, конечно, покупателям не объясняли.

Модификация двигателей J57 фирмы Pratt & Whitney тоже была нелегким делом, да и прочих проблем хватало. И все же первая из двадцати заказанных машин была практически готова к 15 июля!  Ее (как и все последующие) построили в Отделении Передовых Проектов\Advanced Development Projects Unit фирмы Lockheed, расположенном в калифорнийском городе Бербанке. Широкой публике этот сверхсекретное предприятие известно как Skunk Works, в буквальном переводе Скунсов Завод.