Еще в 2005 году Российский фонд федерального имущества, практически ничего не менявший в своей работе с момента создания в 1992 году, находился на грани несуществования: правительство всерьез обсуждало вопрос о его ликвидации с передачей полномочий в Росимущество. Глава РФФИ Юрий Петров в интервью Ъ утверждает, что в 2007 году фонд не только выжил, но и отстроил новую структуру, через которую намерен продавать в будущем все, что государство может продать: от таможенного конфиската и имущества ЮКОСа до федеральных земель и непрофильных активов "Газпрома".
– С 2006 года в РФФИ поменялось буквально все: от структуры управления до способа формирования бюджета. Что представляет собой фонд после всех изменений?
– РФФИ сейчас пожинает плоды региональной реформы, которую я провел летом. Действительно, с 1 января 2006 года РФФИ перестал существовать как организация, сама формирующая свои доходы, и стал организацией бюджетной. Это чрезвычайно осложнило нашу жизнь – мы узнали об изменениях в августе 2005 года. Думаю, примеров такой трансформации, как у нас, в государстве еще не было – нам даже людей пришлось переподготавливать, поскольку РФФИ всегда сам зарабатывал деньги и сам их тратил. "Переход на бюджет" послужил толчком для нашей региональной реформы: она тоже назрела. Были, например, проблемы с рядом регионов: служба судебных приставов все время пеняла нам на то, что не все регионы охвачены нашей сетью отделений и филиалов, а реализовывать имущество через межрегиональное отделение, например, во Владивостоке, Хабаровском крае, Якутии не так-то просто.
Теперь, по крайней мере, все наши филиалы и представительства замкнуты на центральный аппарат и нами охвачены все регионы России – в каждом субъекте федерации есть или филиал РФФИ, или представительство. В Москве и Московской области, правда, функции продажи имущества взял на себя центральный аппарат РФФИ, а в Санкт-Петербурге и Ленинградской области наш филиал является объединенным.
Конечно, и переход к новому статусу, и реформа потребовали колоссальных перемен в РФФИ. Кроме того, что греха таить, я воспользовался реформой для своего рода чистки нашей региональной сети. Многие руководители в регионах с обязанностями не справлялись, на некоторых вообще были оперативные материалы о вовлеченности в коррупцию. Без сопротивления не обошлось – недовольные были, они смогли сплотиться, писали письма во все инстанции вплоть до президента. Мы выиграли. Нас проверяла комиссия Роструда – она сочла, что в процессе реформы мы законодательства не нарушали. Заканчивает работу комиссия МЭРТа, появление которой в РФФИ тоже связано с этой историей. Были претензии в наш адрес, но они рабочие, мы выполнили предписания об их устранении. Но в целом реформа завершена, РФФИ поменялся.
– Что в итоге потерял в полномочиях РФФИ и что выиграл?
– 2006 год мы еще дорабатывали по старым правилам, в 2007 году мы себе этого уже позволить не можем. Во-первых, мы сохранили свой статус как специализированного госучреждения при правительстве РФ. Деятельность РФФИ координирует МЭРТ. Пока мы зарабатывали сами, нас это не очень волновало – сейчас же министерство является в отношении нас главным распорядителем бюджетных средств. Мы не скрывали никогда – в РФФИ хорошо платят. В этом году мы сохранили зарплаты сотрудников на прежнем уровне. В течение трех месяцев МЭРТ, Минфин и Роструд должны утвердить положение об оплате работников РФФИ. Но поскольку мы подтвердили наш статус организации при правительстве, мы рассчитываем на достойную оплату труда наших сотрудников.
Во-вторых, часть полномочий от нас в 2007 году уходит в Росимущество. РФФИ теперь не реализует права владения государством в компаниях – напомню, мы занимались управлением госдолями во многих акционерных обществах. Это большая работа, но она завершается. В апреле-июне будут собрания акционеров ряда АО, на которых представителям РФФИ еще нужно доработать.
– И сколько сотрудников РФФИ пришлось сокращать в связи с реформами?
– Оттока кадров из фонда не было. Были сокращения в ходе региональной реформы, последнее существенное сокращение было в центральном аппарате. Но нам нет смысла почти никого увольнять и сокращать. Высвобождающиеся люди будут работать у нас: я не хочу их терять, сотрудники нужны для новой работы, связанной с нашими новыми полномочиями.
– Вы собираетесь работать с физическими лицами?
– Разумеется, а почему нет? С 20 декабря в принципе можете продать через нас квартиру – милости просим в РФФИ.
– Но что меня должно заставить продавать квартиру через РФФИ, а не через риэлтерскую компанию?
– А сколько с вас возьмет риэлтерская компания за свои услуги? Возможно, 3%, но скорее 5%, а то и 6%, есть и такие. Приходите, может быть, мы продадим за гораздо меньший процент, чем риэлтеры. Конечно, все зависит от того, какого рода объект мы будем реализовывать. Конечно, мы будем пытаться получить максимально много. Но, скажем так, в очень крупных сделках мы готовы снизить комиссионные и до 0,1%. При продаже "Юганскнефтегаза" мне было позволено брать именно столько...
– К слову, будущая продажа активов ЮКОСа в ходе банкротства РФФИ интересует?
– А мы уже предприняли определенные действия для того, чтобы получить право реализовывать эти активы. Мы не только готовы к этой продаже – мы точно будем пытаться включиться в этот процесс. Только что закончилась оценка этих активов, внешний управляющий ЮКОСа Эдуард Ребгун назвал сумму оценки – $33 млрд минус дисконт в 30%. Я сейчас приложу все силы к тому, чтобы именно РФФИ этим занимался: нам это разрешено, и РФФИ может на этом очень хорошо заработать. Да и государству имеет смысл работать именно с нами. Взять и разбросать активы по каким-то отдельным продавцам с точки зрения государственных интересов неправильно.
В общем, если на продажу активов ЮКОСа будет объявлен конкурс или тендер, у нас есть все шансы в нем победить.
– Пока что, насколько известно, "Газпром" продает эти активы самостоятельно и от отсутствия РФФИ в их продавцах не слишком страдает...
– Напрасно. Напомню, РФФИ до сих пор не смог выполнить данное нам поручение двухгодичной давности, когда правительство РФ поручило фонду реализовывать эти активы. Мы подготовили договор с "Газпромом" об их реализации. Однако юристы "Газпрома" воспротивились, и у них были на то основания: в уставе РФФИ тогда прямо не были прописаны права фонда заниматься таким видом деятельности, и юристы "Газпрома" увидели в этом риск возможного оспаривания сделок в суде. Теперь такое право в уставе РФФИ зафиксировано, и мы уже ведем переговоры с "Газпромом", предварительную работу.
Вообще, нас сильно ограничивала ситуация, в которой мы не могли заниматься коммерческими продажами. Например, при реализации "Якутугля" и "Эльгаугля" были те же проблемы; мы сразу предупредили МЭРТ об этих рисках, хотя в условиях прямого поручения правительства РФФИ вести эти проекты мы от работы не отказывались. А это сложный проект.
– А в чем проблема с реализацией конфиската через РФФИ? Было множество скандалов на эту тему...
– Проблема, которая стоит перед нами с реализацией арестованного и конфискованного имущества,– проблема непроработанности правовой базы по этим продажам. Периодически возникают скандалы вокруг этой темы: выясняется, что РФФИ реализовал партию мобильных телефонов по пять рублей штука. Для обывателя, который читает газету, это выглядит чудовищно. Но, я извиняюсь, мы тут сейчас крайние потому, что стоим последними в цепочке всего процесса. По мобильным телефонам, которые в 2006 году реализовывались от нашего имени как вещественные доказательства, оценку давали следственные органы.
Поэтому мы поддержали предложения Германа Грефа, когда он возмутился летом на заседании правительства технологией продажи конфиската. И мы сразу же подготовили оперативную справку на 40 страниц предложений поправок в законодательство – и в Уголовный кодекс, и в КоАП, и в Гражданско-процессуальный кодекс, и во множество законов, которые бы делали продажу вещественных доказательств и конфиската максимально прозрачной и эффективной.
– Можно более подробно об этих предложениях?
– Во-первых, они сводятся к тому, что мы хотим приблизить реализацию имущества конфискованного и новообращенного в собственность государства к проверенной временем схеме реализации приватизируемого и военного имущества. Это преимущественно реализация через открытые торги без так называемых комиссионных продаж, которые и вызывают наибольшую критику. Второе – мы готовы взять все функции при продаже имущества, в том числе и по его оценке. Если мы крайние в цепочке реализации конфиската и отвечаем за все, давайте мы будем иметь возможность делать это открыто и сами. Мы готовы вести снятие обременений с имущества, делать его оценку, готовить к полноценной прозрачной продаже. Причем, скажем, в отношении вещественных доказательств – а там всегда больше всего скандалов – вопрос о продаже по нашему предложению должен решать не следователь, а суд.
Мы уже проводим два эксперимента в этой области: на базе филиала в Татарии мы пробуем систему реализации имущества путем проведения электронных торгов – самой открытой и демократичной формы продажи. А на базе ивановского филиала мы реализуем имущество на открытой торговой площадке, создав для этого Торгово-выставочный комплекс.
Гарантируем – доходы от продаж конфиската и арестованного имущества будут кратно выше сегодняшних.
– И какова дальнейшая судьба этих предложений в Белом доме?
– В МЭРТ мы их передали. МЭРТ, как я понимаю, их обобщил, отдал в правительство, а дальше историю трудно проследить. Во всяком случае, прошло больше полугода, но ничего не изменилось – мне трудно судить о причинах этого.
– РФФИ интересуют права на продажу имущества в ходе, например, банкротства госкомпаний и госпредприятий?
Разумеется. Если конкурсный управляющий поставит себе целью реализацию активов с максимальной пользой для кредиторов и государства, то, конечно, он должен прийти к нам. Если он собирается все это непрозрачно сделать... Не знаю как вам, но мне не очень понятна процедура реализации федеральной собственности при банкротствах предприятий, в том числе имеющих стратегическое значение. Нередко имущество при банкротствах куда-то исчезает, чего у нас не бывает.
Но вообще, не понятно, откуда взялось мнение, что у нас мало работы. Да, приватизация предприятий, которой РФФИ занимался с момента создания в 1992 году, подходит к концу. Но на очереди приватизация учреждений. К этому мы вообще еще не подошли, и я думаю, вот готовый продавец – РФФИ. Далее – земля. Сейчас мы продаем землю под приватизированными предприятиями, наторговали в 2006 году на 5 млрд рублей. Но это земля под приватизированными предприятиями. Все-таки придет время, когда раздел земель между федерацией и ее субъектами закончится, в исключительно федеральной собственности что-то останется – и от каких-то земель федерального значения, как я понимаю, государство тоже будет стараться избавиться. Вот поле деятельности для РФФИ. Наконец, только от службы судебных приставов в 2006 году нам поступило 43 тыс. поручений на реализацию имущества.
Работы очень много, и нам она нужна. В идеале я бы видел РФФИ как единый центр по реализации любого федерального имущества, каким бы образом оно ни выставлялось на рынке. Как только появляется любое федеральное имущество, которое государство хочет продать, в идеале нужно, чтобы все оно продавалось через нас.
– А каков смысл в создании госмонополии на этом рынке? В большинстве стран с этими функциями отлично справляются, например, инвестбанки.
– Та же "Тройка Диалог" заинтересована прежде всего в высокой прибыли: без гарантий прибыли независимые структуры ничего продавать не будут. Мы же готовы работать только за затраты, с нулевой рентабельностью. Это раз. Во-вторых, по приватизации сейчас 70-80% продаваемых госактивов неликвидны. Мы же торгуем сложными, неликвидными и малоликвидными активами. Здесь конкурентов у нас нет.
Мы готовы торговать всем, что государство выставит на продажу, и более профессиональную структуру в этом виде деятельности с полным объемом функций сегодня найти сложно. К тому же для многих немаловажны риски. А РФФИ, напомню,– это государственный фонд с 15-летней историей и присутствием на рынке, нас знают – и хорошо знают.
Петров Юрий Александрович
Российский фонд федерального имущества Учрежден 3 февраля 1992 года постановлением президиума Верховного совета РФ в качестве официального продавца федеральной собственности. 17 декабря 1993 года указом президента РФ Бориса Ельцина наделен статусом госучреждения при правительстве. Основные направления деятельности – управление федеральным имуществом и его продажа при приватизации. Также осуществляет реализацию имущества, арестованного по решению судов, распоряжается и реализует конфискованное и бесхозное имущество, приобретает в соответствии с решениями правительства РФ доли в уставном капитале компаний. По состоянию на 1 июня 2006 года РФФИ являлся собственником имущества 7178 ФГУПов и акционером 3724 компаний. С 2001 по 2006 год доходы бюджета РФ от продажи фондом приватизируемого имущества составили свыше 400 млрд руб., доходы от продаж конфискованного, арестованного и бесхозного имущества – свыше 30 млрд руб. В 2007 году ожидается доход от приватизации в объеме 41 млрд руб. Фонд имеет 38 филиалов и 47 представительств в регионах России, в штате РФФИ числится свыше 1100 человек.
Коммерсантъ
Автомобили
Мода и стиль
