Новость для состоятельных битломанов: на продажу выставлен дом, с 1964 по 1968 год принадлежавший Джону Леннону. Особняк под названием "Кенвуд", расположенный в 24 милях от Лондона в графстве Суррей, продается за 5,95 млн ($11,1 млн). Чтобы понять, стоит ли овчинка выделки, в "Кенвуд" отправилась собственный корреспондент Ъ в Великобритании Альвина Харченко

Мистер Л.

"Детские на втором этаже, окна гостевых спален выходят во двор, но не на дом для прислуги. Его, если хотите, мы тоже можем посмотреть чуть позже".

Представитель агентства недвижимости Джеймс профессионально обаятелен, жилище прислуги "Кенвуда" не потерялось бы на фоне иных господских домов на Рублевке, но мне хочется рассмотреть совсем не его. В углу бильярдной стоит нечто, издали напоминающее раскрашенный холодильник "Бирюса". От реквизита из американских фильмов этот старый музыкальный автомат отличается не только нетривиальным внешним видом. На паре десятков кнопок спереди – названия исключительно песен Beatles: "Yellow Submarine", "Blackbird", "Lady Madonna", "Please Please Me". Названия каких-то песен напечатаны на приклеенных к кнопкам клочках бумаги, что-то зачеркнуто и написано поверх уже от руки разными почерками.

Агент Джеймс ловит мой взгляд и вдруг немного виновато говорит: "Ну должно же тут хоть что-то напоминать о мистере Л., правда?"

Сам Джон Леннон, чье имя занимающиеся продажей дома риэлтеры сейчас предпочитают не упоминать, "Кенвуд" не любил и говорил, что это просто "остановка в пути к чему-то получше". Цена, за которую дом был куплен в июле 1964 года, сейчас кажется символической – всего 20 тыс. Вдвое больше Леннон, загоревшийся переделать "Кенвуд" по своему вкусу, потратил на перепланировку и отделку. Построенный в 20-х годах ХХ века особняк подражал архитектурной моде того времени и имитировал староанглийские дома – основательные и стремившиеся быть для своих хозяев крепостью во всех смыслах слова. Но эта основательность и раздробленность огромного дома на множество маленьких комнатушек Джону Леннону, похоже, действовали на нервы. Жаловавшийся потом, что в "Кенвуде" он чувствует себя взаперти, музыкант сократил количество комнат в доме с 21 до 17 и полностью переделал кухню (она стала местом, где Леннон с женой Синтией и сыном Джулианом проводили больше всего времени). Идея расширения пространства распространилась даже на бассейн в саду: Леннон с трудом отказался от затеи сделать там зеркальное дно. Скучно, впрочем, бассейн все равно не выглядел – одну из стенок украшало изображение человеческого глаза.

Лихорадочность, с которой новый хозяин в очередной раз перекрашивал потолок в экстремально яркий цвет, быстро сменилась апатией. Целыми днями Джон слонялся по саду, сидел в студии на чердаке или просто валялся на диване у телевизора. Синтия, ожидавшая в новом доме веселья и шумных вечеринок, все больше раздражалась. Гости, впрочем, у Леннонов бывали: Ринго Старр и Джордж Харрисон жили неподалеку и заезжали сюда с подругами.

Леннон с семьей прожил в "Кенвуде" всего четыре года. Причиной продажи дома в 1968 году стал развод музыканта. В мае жена Леннона на несколько дней уехала в Грецию, а вернувшись в "Кенвуд", застала Джона с любовницей Йоко Оно, одетой в купальный халат Синтии. После разрыва оставлять себе так и не полюбившийся дом Леннон не захотел, а для Синтии содержать "Кенвуд" самой было слишком дорогим удовольствием. По соглашению о разводе особняк, где Джон и Йоко записали альбом "Two Virgins" со знаменитой эпатажной обложкой, был продан в том же 1968 году. С тех пор дом сменил нескольких владельцев, не разделявших вкусы Леннона по части дизайна интерьера: ни сюрреалистического глаза на стенке бассейна, ни студии на чердаке, где Джон проводил целые дни, в "Кенвуде" давно уже нет.

В обстановке строжайшей секретности

Нынешняя продажа "Кенвуда" обставлена с максимальным нежеланием афишировать экс-битла в качестве одного из бывших владельцев. Объявление в октябрьском номере журнала Country Life лаконично сообщает, что домом "формально владел" Джон Леннон. Представители агентства Knight Frank, занимающегося продажей, первым делом спрашивают, не в качестве ли журналиста вы интересуетесь объектом. В возможности собственной съемки дома отказывают вежливо, но твердо: "Таково условие нынешнего владельца". В голову мне приходит, что и без разрешения владельца издали сфотографировать дом может любой прохожий – но уже на подъезде к особняку я понимаю всю наивность этой затеи.
От "Кенвуда" любопытных отделяют 40 минут езды от лондонского вокзала Ватерлоо и весьма внушительного вида шлагбаум у въезда на территорию поселка Saint George Hill. Надпись на шлагбауме красными огромными буквами предупреждает посторонних, что делать им тут нечего; после объяснения с благообразным старичком на въезде нашу машину все же пропускают внутрь. За шлагбаумом – асфальтированная дорога, а вокруг не парк, а самый настоящий лес. "Кенвуд" находится на самой вершине холма, и из-за деревьев и ворот чудом проникший сюда прохожий увидит только верхушку крыши дома.

Дом в себе

Назвать некрасивым этот дом, кажущийся поначалу немного тяжеловесным, было бы несправедливо. Но "Кенвуд" – дом скорее обаятельный, чем красивый, и это обаяние по-настоящему ощущается только внутри. На всем первом этаже дома нет ни одной комнаты с четырьмя стенами и запирающейся дверью – это просто галерея переходящих друг в друга стилистически разных пространств. В каждой из "комнат" – огромные окна-двери, выходящие в сад – с террасами, бассейном, теплицей и детской площадкой. Рассказывая мне о площади участка (0,6 га) и дома (около 1 тыс. кв. м), агент демонстрирует хитрости в планировке дома: во многие комнаты можно пройти несколькими путями. На первом этаже расположены четыре гостиные, столовая, кухня и бильярдная. Большую часть второго этажа занимает блок комнат, предназначенных для хозяев: смежного со спальней и гардеробной кабинета и ванной. Самое сильное впечатление неожиданно производит одна из детских с потолком ярко-красного цвета и стенами, разрисованными фантастическими животными довольно хищного вида. Однако по сравнению с первым этажом, как будто зависшим над холмом и садом в тумане, второй и третий кажутся менее интересными и живыми и комнаты чем-то походят на гостиничные номера: чистенько, все предметы подходят друг другу по цвету, но как-то без души.

Главное ощущение от "Кенвуда" – чувство того, что это "дом в себе", сдержанный и закрытый. Чувствовать себя комфортно в таком месте может только человек, для которого жизнь в лесу за несколькими воротами и домофонами, да и вообще одиночество не постоянное внутреннее усилие, а необходимая возможность отгородиться от внешнего мира. Жалобы Джона Леннона на "изоляцию" во время жизни в "Кенвуде" здесь становятся понятнее: музыканта, выросшего в городе, такая крайняя степень обособленности от окружающей среды вряд ли радовала.

По словам Джеймса, дом продается без мебели: "Но это обсуждаемый вопрос",– добавляет агент. Из приятных новостей – наличие в доме собственного винного погреба с приличной винной коллекцией; из неопределенных улыбок Джеймса я делаю вывод, что, в отличие от обстановки, винная коллекция будет бонусом будущему покупателю.

В кабинете на втором этаже замечаю пожелтевшую вырезку из газеты Sunday Telegraph. Статья девятилетней давности посвящена "Кенвуду" и сообщает, что в 1997 году цена дома составляла всего 760 тыс. Рассуждая о престижности района, автор деликатно определяет будущих соседей хозяев "Кенвуда" как international community – то есть, как поясняется чуть позже, "арабских нефтяных шейхов".

С 1997 года ситуация изменилась лишь в сторону еще большей пестроты этого "интернационального сообщества" в этом районе, который считается одним из мест с самой д