Международная академия архитектуры (МАА), расположенная в Софии, имеет филиалы по всему миру: в России, Франции, Японии, Турции, Мексике и других странах. В настоящее время МАА объединяет около 250 ведущих архитекторов стран СНГ и дальнего зарубежья. Ее ряды насчитывают более 40 почетных членов, 60 действительных членов и около 100 членовкорреспондентов и профессоров. В организации считают за честь состоять ведущие мастера мировой архитектуры.

МАА ставит перед собой следующие задачи: стимулировать развитие архитектуры и архитектурной теории, организовывать послевузовское образование для молодых архитекторов со всего мира, повышать квалификацию специалистов из развивающихся стран. Академия имеет особый статус в Организации Объединенных Наций.
Возглавляет МАА академик Георги Стоилов.

Георги Стоилов, президент Международной академии архитектуры, беседовал с корреспондентом журнала «Недвижимость & цены» о современных тенденциях мирового зодчества и делился своими взглядами на будущее московской архитектуры.

— Георги, вы хорошо знаете Москву. Как она изменилась в последнее время?

— Москва — динамичный город, у которого большой потенциал: экономический, технологический, людской. И темпы ее развития на современном этапе невероятно быстрые. Конечно, российская столица заметно изменилась за последнее время. Сейчас Москву можно назвать самым светлым городом в Европе — центральная часть вечером освещена блестяще. Появились новые архитектурные комплексы. Расширяется сеть коммуникаций, пост-роено Третье транспортное кольцо, будет и Четвертое. Все это говорит о том, что ведется огромная работа — как проектная, так и строительная. Но есть и такие проблемы, как, например, транспортные. На главных бульварах движение парализовано. Или возьмем механический рост города. Для сравнения: центр Парижа вообще не менялся со времен Второй мировой войны. Все направляется за пределы города, формируются городаспутники, которые приняли на себя удар миграционной волны. Недавно президент Французской академии архитектуры сказал мне, что в Париже 2 млн. жителей, а вместе с областью, где 20 новых городов, — 10 млн. Париж сегодня такой, каким его создал барон Осман. Там нет никаких пробок. И в Москве тоже надо ограничить строительство в центральной части и все офисные, бизнес-центры, торговлю, производство вынести за ее пределы. Иначе город будет расти быстрее, чем его коммуникации. Сколько бы ни вкладывали денег, он не справится, ведь у каждого организма есть свой предел.

— На ваш взгляд, есть ли свое лицо у сегодняшней Москвы?

— Со времен последних политических реформ московская архитектура прошла очень сложный путь. Идеология классицизма в советский период задержала развитие творческой мысли на полвека. Потом появилась новая идея — создать московскую архитектуру, например московское барокко, которая бы отличалась от мировой. Но Москва — уникальный город, где отразились все исторические эпохи. Ее образ настолько оригинален и неповторим, что она и так уже не похожа ни на один город мира. И было бы ошибкой изобретать новый московский стиль или имитировать старые эпохи. Хорошо, что ваши архитекторы вовремя это поняли. В новой эпохе — новые технологии, новые функ-ции, новая психология, новые люди. Конечно, современную московскую архитектуру творят руки и сердца российских зодчих, а они всегда привносят определенный колорит в свои проекты, в подсознании живет душевность. Автор хранит в себе историю своего народа. Именно через него можно создавать специфическую, авторскую архитектуру. Тезис «делать национальную архитектуру» — ошибочный. Сейчас нужна персональная архитектура.

— Очень интересное мнение. А могли бы вы назвать конкретные объекты, в которых заключена подобная индивидуальность?

— На выставке очень много интересных проектов. В них учтено новое направление персональных ценностей, о которых я говорю. Это стало проявляться в последние год-два. Я бы даже сказал, что в большей мере это ощущается в Московской области, чем в Москве. Появляются интересные проекты и в регионах России. То, что сейчас представлено на выставке, это, конечно, новая волна, новая эпоха.

— Какие архитектурные тенденции наблюдаются в мире?

— В Международной академии мы глубоко анализируем процессы мировой архитектуры. Наши выводы — это результат длительных поисков, дискуссий, анализов, заключений. И на основании этого могу сказать, что сегодня кончились времена больших национальных и интернациональных стилей, пришла пора персонализации. И хотя в конце XX века возникла целая плеяда разных стилей — неомодернизм, хай-тек и другие, — только время покажет, насколько они жизнеспособны.

— Вы могли бы назвать какиенибудь шедевры современной мировой архитектуры?

— В 2000 году мы проводили анализ достижений XX века и выбрали десять шедевров мировой архитектуры. Среди них — Дом над водопадом (Пенсильвания, Америка), архитектор Фрэнк Райт; капелла Нотр-Дам-дю-О в Роншане (Франция), архитектор Ле Корбюзье; центр культуры и искусства «Помпидур» в Париже, Олимпийский комплекс в Токио. Россия, к сожалению, в этот список не попала, за Мельникова проголосовало не так уж много. Его просто не знают, потому что ваша страна долго была закрыта.

— А кто выделяется среди современных архитекторов?

— Если рассматривать корни мышления современной архитектуры, то весь XX век развивался на базе рационализма. В конце XX — начале XXI столетия появились тенденции иррациональной архитектуры. Это более нелогичные, абстрактные, пластические формы. В этом направлении работают Франгьери, Заха Хадид, Блау. Дома могут наклоняться, распадаться, могут быть построены против логики, против физических законов. Насколько это перспективно, мы увидим, но они во всяком случае вносят какоето разнообразие в скучную геометрическую архитектуру эпохи рационализма.

Из новых тенденций персонализма могу назвать Франгьери. Блестящий мастер. Каждое его произведение — шедевр. Заха Хадид тоже делает некоторые вещи, впрочем, нельзя сказать, что у нее есть та же чистота и сила, чтобы назвать ее работы шедеврами. На базе рационального продолжает своеобразную архитектуру Сантьяго Калатравы. Испанский архитектор, работает по всему миру. Он и архитектор, и инженер, поэтому его произведения — это развитие конструкций. Это пластическая, очень интересная схема. Активно творят Ренцо Пьяно, Кионори Кикутаки. Все они академики, конечно.

— В мире вообще существует какоето представление о русской архитектуре?

— К сожалению, она еще не показала себя на международных выставках. Надо хорошо продумать и разработать стратегию выхода российской архитектуры на мировую сцену. Ведь фестиваль «Зодчество» — это и есть барометр развития российской архитектуры. Но пока сюда приезжает мало иностранцев. Сейчас их не больше пяти. У нас в Софии на биеннале всегда бывает большое количество зарубежных специалистов, в том числе десять–пятнадцать суперзвезд. Надо, чтобы и вы вошли в мир и мир пришел к вам. Это взаимный процесс, интеграция российских и зарубежных архитекторов.

Недвижимость и цены