Турецкие строители, архитекторы и инвесторы давно работают в России. Они построили не одну тысячу объектов и старательно развивали свой бизнес. Трагедия в «Трансваале» и последующие обвинения оказались для них жестоким ударом.
О том, как вместе с паром из бассейна аквапарка испарились самые радужные надежды турецких строителей, — рассказывает наш собеседник, владелец успешной архитектурной компании, пришедшей на российский рынок еще в 1992 году. Поскольку он, по понятным причинам, пожелал остаться неизвестным, назовем его Омер.

Число проектов, осуществленных его компанией в России, приближается к двадцати пяти. География деятельности — Москва, Тюмень, Казань, Петербург, Нижний Новгород... Список можно продолжить. Он и его архитекторы работали над офисными зданиями, больницами, торговыми центрами, оформляли интерьеры элитных квартир.

— Почему турецкие строители приехали в Россию?
— Главная причина, побудившая нас взяться за международные проекты, — экономическая депрессия в Турции после кризиса в 1994 году. Нам было нечего терять в отличие от западных конкурентов, которые испугались российской неопределенности.
После «перестройки» оказалось, что ваши специалисты не приспособлены к работе в новых условиях. Именно поэтому туркам — не только в качестве строителей и проектировщиков, но и в качестве инвесторов — удалось стать лидерами российского рынка. Вспомните, первым гипермаркетом в Москве стал именно турецкий «Рамстор». Потом открылся завод пивоваренной компании «Эфес» и так далее. Россия оказалась выгодным вложением денег.
— «Лидеры российского рынка»... Не слишком ли смелое утверждение?
— Нет. И это несмотря на серьезные препятствия. Есть определенный набор проблем, от которых больше десяти лет мы не можем избавиться. Самая главная из них — это конечно же знаменитая российская бюрократия. Здесь я даже, наверное, буду банален. Во-первых, ваши власти не торопятся менять законы, которые связаны с деятельностью моих коллег, хотя ни СССР, ни коммунизма больше нет. Во-вторых, между нами и чиновниками существует своеобразный «языковой» барьер. Поскольку, отвергая наш проект, они даже не объясняют почему. Мы переделываем его — и снова получаем обратно. В-третьих, не исчезают проблемы с визовым режимом. Если мне нужно прилететь сюда срочно, то приходится пользоваться туристской визой, потому что визу по приглашению выдают в течение трех недель. Но тем не менее рынок, к которому принадлежит и моя компания, разросся до огромных размеров. И лидирующие позиции среди строителей заняли мои соотечественники, которые выполняют свою работу быстро, дешево и в соответствии со всеми мировыми стандартами.
— И тут случился «Трансвааль»...
— Совсем недавно нашим компаниям доверяли все новые и новые проекты, будущее казалось безоблачным... Но после трагедии в аквапарке в России началась массированная пропаганда против турецких строителей. Против тех, кто успешно сдал в России тысячи, я подчеркиваю, тысячи больших проектов. Поэтому для начала нужно все-таки тщательнейшим образом расследовать причины обрушения «Трансвааля».
— Тогда, может быть, вы представите свою версию?
— На мой взгляд, был допущен ряд мелких ошибок, которые вместе «сработали» как детонаторы. Я разговаривал на эту тему со многими турецкими специалистами. Они склоняются к тому, что причиной стал снег — излишняя горизонтальная нагрузка на крышу. Также был сделан вывод, что свою негативную роль сыграл и хлор. Его использовали для дезинфекции воды в бассейне в слишком больших количествах, не особо заботясь о том, чтобы проветривать помещение. Этот самый хлор мог стать причиной коррозии колонны. Я встречался с людьми, которые работают на Кочака (руководитель компании, которая построила «Трансвааль». — Ред.). Исследуя материалы, из которых был построен аквапарк, они обнаружили, что низкая температура подействовала на конструкции сильнее, чем предполагалось. И это притом, что «Трансвааль» строили из отличных материалов.
— Версия теракта официальным следствием отвергнута окончательно. А ваше мнение?
— Если бы был теракт, то бомба могла бы оказаться только в раздевалке, но никак не под колонной. Как можно было пронести ее непосредственно в аквапарк — в плавках?
И все же не стоит забывать, что подобные случаи были и в Англии, и в Швейцарии — и вызваны они были техническими проблемами.
— Значит, трагедии следовало ожидать?
— Вроде того. Ведь ни двадцать, ни даже десять лет назад в России не строили подобных сооружений. Аквапарк в Турции и аквапарк в России — разные вещи. И его строительство здесь, в этом климате — своего рода эксперимент.
— Жестокий эксперимент, надо сказать...
— Так посмотрите вокруг, все материалы, которые сейчас используются в Москве при строительстве современных зданий, — новые для России. Так что все объекты, которые сдавались относительно недавно, — это своего рода эксперимент. Плюс опыт российских архитекторов, точнее говоря, его отсутствие.
— Когда будет дан ответ на вопрос, что же все-таки произошло?
— Такого рода исследования занимают не больше месяца. Но с учетом российских реалий не стоит надеяться, что власти отчитаются перед людьми до президентских выборов. Это даже мне, иностранцу, понятно. К сожалению.
— С вашей точки зрения, как избежать повторения трагедии?
— Если бы я был вашим министром строительства, прежде всего приказал обследовать все здания, где собирается много людей. Кроме того, здания, строительство которых из-за особенностей конструкции связано с рисками. Проблема ведь совсем не в турецких строителях. Национальность работника не влияет на его способность совершить ошибку.
— С вашей точки зрения, проблема российских строек не только в недостатках законодательства, но и в профессионализме архитекторов?
— Ваша архитектура в советские времена была подотчетна государству. В этой сфере не могло быть частников, и это стандартизировало мышление архитекторов, убивало их творческое начало. После того как коммунизм с его ограничениями ушел в прошлое и они получили возможность открывать частные бюро, каждый стал пытаться создать шедевр.
Люди, у которых есть деньги, выступая в качестве заказчиков, ограничиваются фразой: «Мне нужно лучшее». Но что это — лучшее? С точки зрения архитектора, нечто экстравагантное, этакий шедевр. Пусть так, но почему-то многие инвесторы даже не думают о том, что деньги должны к ним вернуться. Они тратят и тут же забывают о них.
Российским специалистам еще долго придется набираться опыта — без этого никуда. И если в Москве с этим все же проще, то где-нибудь в Рязани приходится переучивать всех и каждого. Но и тем и другим не мешает избавиться от характерной для них небрежности в работе. Пусть в России не бывает землетрясений, как в Турции, но зато каждый здесь стремиться создать нечто. К таким проектам нужно относиться с предельным вниманием. Просчитывать каждую деталь для того, чтобы не было второй серии «Трансвааля», который проектировали как раз русские архитекторы. Но я не могу обвинять только их: роковую ошибку могли допустить и люди Кочака.
— Насколько сложнее стало работать с русскими строителями после трагедии? Или ваша репутация не пострадала?
— Недавно нас пригласили участвовать в грандиозном проекте в сотрудничестве с местным инвестором. Как только все это случилось, мне сразу позвонил мой русский партнер. Он сказал примерно следующее: «Омер, я сам сделал вам это предложение, и я не намерен от него отказываться, но нам с вами придется работать в условиях полной секретности». Кстати, сейчас все объекты, сооружаемые турками, заморожены. Их проверяют. Не российские, не югославские, не немецкие, а именно турецкие.
— Не планируют ли ваши коллеги покидать Россию в связи с изменившейся ситуацией?
— После «Трансвааля» им некуда деваться. Они останутся и будут восстанавливать утраченную репутацию. Никто не даст второй шанс. Мы сделали здесь немало, и работают специалисты высочайшего класса. Получить диплом турецкого архитектурного университета очень сложно, а те люди, которые делают бизнес за рубежом, как правило, имеют несколько специальностей. Это с одной стороны. А с другой... Например, без турецкой компании Enka, которая спроектировала 20% столичных офисов (один из ее проектов — «Москва-сити». — Ред.), Москве уже не обойтись. Но при этом скажу, опираясь на собственный опыт, мы получаем прибыль исключительно за счет объема работ.
Мы обязательно найдем, как вернуть утраченные позиции. К тому же нас пока некому заменить. Да и от предрассудков нужно избавляться. В Турции, например, это предубеждение против русских женщин, сомнения по поводу их добропорядочности. А это досадное обобщение. В России же сейчас думают, что наши компании строят здания, которые рушатся. Мы не будем долго мириться с таким положением дел. И обязательно докажем обратное.

Ольга КравецМ2 - Квадратный метр