В ближайшее время Минприроды намерено провести экологическую экспертизу Москвы - обследовать атмосферу в районах вредных производств, свалок и водоемов. Городские природные зоны останутся за пределами внимания федеральных чиновников. Принято считать, что Москва - город зеленый. Но нужны ли нам газоны, превратившиеся в пустыри, и скверы, состоящие из полумертвых деревьев? Замдиректора Научно-исследовательского и проектно-изыскательского института экологии города Анна КУРБАТОВА считает, что в своем нынешнем виде природа Москве вообще не нужна и спасти положение могут лишь частные инвестиции.

- Вы предлагаете вырубать запущенные скверы и парки, раз от них больше вреда, чем пользы?

- Отнюдь нет. Вот вам пример. Формально вдоль реки Сетунь располагается природоохранная зона. Фактически - неконтролируемые свалки, поселения бомжей, сбросы неочищенных сточных вод. А рядом - элитное жилье. Когда инвестор продает квартиры в новостройке, он берет дополнительные деньги за то, что по соседству парк или речка. Эта зелень фактически включена в цену. Но его совершенно не интересует, что с ней будет дальше. Если говорить о природоохранной зоне вокруг Сетуни, то здесь можно построить объекты рекреационного назначения, совместимые с ее статусом, - спортивные площадки, кафе, детские городки, развлекательные центры, маленькие отели семейного типа.

- Найдутся ли инвесторы для детских городков? Выгоднее построить многоэтажку.

- Для нашей страны это совершенно новый бизнес. Природные зоны у нас поддерживаются на бюджетные средства, которых выделяется раз в сто меньше, чем нужно. В Европе найдены механизмы для того, чтобы и такой бизнес стал выгодным. Поэтому их города отличаются от Москвы - в лучшую сторону. В жилых районах Хельсинки строятся малоэтажные дома вообще без дворов, с палисадниками. Зато рядом - большая реакреационная зона с горками, лабиринтами, пешеходными аллеями с торшерным освещением. Мы пытаемся нечто подобное организовать в Куркине. Но за фонарями, фонтанчиками и гравийными дорожками должен кто-то следить. ДЕЗам это не по силам, значит, нужно искать инвестора, который будет извлекать прибыль от эксплуатации таких территорий. Сами жители отказываются доплачивать по 100 рублей в месяц. При этом желают жить в "московской Швейцарии" и жалуются на отсутствие благоустройства.

- Некоторые москвичи как раз не жалуются, а, напротив, пикетируют стройки на месте дворовых скверов. Пустырь с тремя березками все милее глазу, чем многоэтажка.

- Пустырь может возникнуть на месте некогда запланированной стройплощадки, на которую все денег не находилось. В такой ситуации позиция жителей неверна. Другое дело, когда в соответствии с Генпланом территория должна была стать сквером, но превратилась в пустырь, потому что нет денег на озеленение. В результате инвестор предлагает построить на этом месте дом, вместо того чтобы вложить деньги в рекреационную зону и получать прибыль от ее эксплуатации. Город не должен этого допускать. А насчет выступлений жителей... Недавно жители Орехова-Борисова протестовали против строительства храма Троицы Живоначальной - им мешал колокольный звон. Я спросила настоятеля - отца Олега, что он об этом думает. "О чем вы... - отвечает он. - Люди Христа распяли".

- Еще одна популярная причина "народных волнений" - нарушение норм инсоляции при слишком густой застройке. Когда окна постоянно в тени.

- Норматив по инсоляции - давняя притча во языцех. Он существует только у нас. Этот норматив был введен в 20-е годы во время вспышки тифа. Средств на лечение в стране не было, и единственным способом борьбы с патогенными микроорганизмами был ультрафиолет. Отсюда возникли нормы инсоляции. В районах дореволюционной застройки он практически не соблюдается.

- Значит, отменить?

- По сути да. Строгое следование нормам инсоляции приводит к тому, что высотные дома в 15, 17, 22 этажа, отбрасывающие длинную тень, окружены большими дворовыми пространствами. Средств по уходу за ними не хватает, газоны деградируют и превращаются в места для парковки. Ветер поднимает грунт, жители нижних этажей дышат пылью. К тому же во дворах высотных домов возникает эффект аэродинамической трубы. Например, в Ясеневе средняя скорость ветра составляет 5 м/с.

- Очень неожиданно. Мы так любим большие дворы и лужайки с табличками "По газонам не ходить. Штраф".

- Как выглядит зимой Москва: узкие дороги и сплошные сугробы, снег смешивается с грязью и мешает пешеходам. Почему бы нам не замостить мертвые газоны или не покрыть их гранитной крошкой? А вспомните так называемые газоны на разделительной полосе? Жижа, состоящая из снега и земли, стекает на проезжую часть, разбрызгивается на кузова. Мы вынуждены каждую неделю мыть машины.

- Но как иначе спасаться от главного загрязнителя - автотранспорта?

- Это вопрос к конструкторам новых автомобилей и двигателей. Трава здесь вряд ли поможет. Cколько зелени и какой именно нужно городу, неизвестно, никто не считал. Но еще в 30-е годы было замечено, что городская растительность едва ли может обеспечить сотую часть потребности жителей в кислороде. Зимой нет листьев на деревьях, а кислород откуда-то берется.

- Считается, что на северо-западе и западе Москвы воздух чище, чем на востоке, из-за розы ветров. Эта истина тоже устарела?

- Роль розы ветров сильно преувеличена. Восток вряд ли от нее страдает, на западе и в центре почти нет промышленности. Московские выбросы влияют, условно говоря, на Люберцы и Железнодорожный. Промышленные выбросы оседают на поверхность через несколько километров. На уровень экологического комфорта горожанина влияют скорее локальные обстоятельства. Например, житель Крылатского на 3-м этаже с окнами на Рублевку страдает от грязного воздуха больше, чем житель отдаленного от дороги двора в Кузьминках.

Юлия ИгнатьеваИзвестия